Тени пещеры Ямазы-Таш (ч.2)

Очень давно, в той жизни, которая все чаще представлялась ему чужой, он перевез Лизу из городского общежития в этот дом, к родителям. Мать поселила девушку в крошечной, но уютной и чистенькой комнатке, примыкавшей к кухне. Днем, пока Никита ездил в Свердловск на работу, Лиза обрабатывала собранный на Урале материал, заканчивая писать диплом, а вечером он мчался на пригородную электричку, почти на ходу выпрыгивал из вагона, бегом преодолевал молодой лес и, обогнув веранду, заглядывал в низкое окно девичьей светелки.

Лиза поднимала голову, знакомым жестом отбрасывала за спину волосы и, приоткрыв узкую створку рамы, протягивала ему тонкую смуглую кисть. Никита не мог дотянуться через стол до ее лица, а потому прижимал к губам хрупкие пальцы, целовал теплую ладонь – Лиза сжимала кулачок, подносила ко рту, звонко чмокала то же самое место на ладошке и прятала поцелуй в нагрудный карман клетчатой домашней рубашки. Весь этот ежевечерний ритуал она проделывала с серьезным и даже строгим выражением лица, отчего Никита проникался важностью и торжественностью момента.

На закате они бродили по просыпающемуся от майского тепла лесу, ходили на реку, перепрыгивали по плоским камням ледяные горные ручьи, несущиеся через скальные пласты.
– Вот потеплеет, пойдем с тобой в Игнатьевскую пещеру, – сказал однажды Никита, когда они гуляли неподалеку от гор. – Ты должна побывать в Ямазы-Таш, в сердце наших мест, иначе не поймешь и не почувствуешь чего-то самого важного, главного в этих краях. Не могу тебе толком объяснить, что там внутри, в скале… Не знаю даже, верю или не верю в легенды о древнем святом старце, но есть в этом гроте какая-то тайна, не разгаданная до сих пор никем, хотя ежегодно в пещере бывает уйма народу. Сейчас там холодно и сыро, скала не прогрелась. Наступит лето, и начнется паломничество. Нам нужно попасть туда раньше, чтобы никто не мешал. Мы должны оказаться в пещере только вдвоем – ты и я.
У Лизы загорелись глаза, она прильнула к его груди, обхватив крепко-крепко, обдав горячим дыханьем, и быстро, настойчиво зашептала в самое ухо:
– Пойдем сегодня, Никитушка, пойдем… Хочу в пещеру, сейчас хочу, Никитка, пойдем….
– Через недельку, Лизонька, – Никиту удивил и немного растрогал ее внезапный порыв. – Солнышко согреет камни, высушит влагу. Да и поздно уже, вечереет, не успеем до темноты все осмотреть, а ночью по склону опасно спускаться.
Но Лизу было не остановить. Она тянула его за руку, грозила, что пойдет одна, просила, умоляла, почти плакала, потом вдруг успокоилась, улыбнулась, ласково и лучисто, как маленькая девочка, которая точно знает, что все вокруг ее любят и ни в чем никогда не откажут.

Солнце скатилось к самой реке, окутав оранжевым шелком поверхность воды и камни у подножия Ямазы-Таш, но лучи уже не дотягивались до входа в пещеру.