Тени пещеры Ямазы-Таш

Никита проснулся до рассвета и долго лежал на спине, прислушиваясь к тиканью часов, мерному дыханию старого пса Буяна и потрескиванию почти прогоревших дров. Уже много лет ему не снилось Лизино лицо, которое он видел сегодня так близко и явственно, что даже теперь, открыв глаза, представлял бьющуюся на смуглом лбу голубую жилку, родинку над правой бровью, едва заметную ямочку на подбородке, плавный изгиб не очень длинных, но темных и густых ресниц. Лиза о чем-то говорила, чему-то смеялась и бежала, оборачиваясь и словно призывая его тоже ускорить шаг, по влажной от росы траве к скалам. Иногда она оказывалась почти у самой воды, там, где от родников земля всегда холодна и как будто подвижна, и Никита пытался догнать, остановить Лизу. А лес держал его у самой опушки, не давал выбраться из тени на солнечную полосу, отделявшую деревья от реки.

Яркое платье мелькнуло за неровно срезанным краем Ямазы-Таш, на миг исчезло, снова появилось на деревянных ступенях, ведущих в пещеру, и скрылось в темном зеве скалы.
– Ли-и-за-а! – закричал Никита, но не услышал своего голоса, бросился бежать, но не мог двинуться с места. Он как будто плыл по скользкой хвое, цеплялся за ветки, стараясь оттолкнуться от земли, однако скалы не подпускали к себе, между ним и каменной грядой возник густой, вязкий щит, сотканный из невидимой паутины.

Сон был одновременно далеким и близким, размытым и реальным, страшным и приятным… Никита не мог толком этого объяснить, хотя чувствовал таинственное очарование явившегося видения. И еще он знал: Лиза пришла неслучайно, Лиза звала его за собой, Лиза ждала его, но она же не пускала, отталкивала, для того и натянула волшебную паутину, которую он, как ни старался, был не в силах ни обойти, ни расколдовать.
Небо за окном из густо-черного стало грязно-желтым, Никита начал различать контуры обглоданных, сбросивших листву ветвей, предметы в комнате приобрели неясные очертания. Утро уже пробиралось в дом, проглатывало спавшие в углах тени. Он встал, подкинул в печку дров и, ежась от холода, пошел в кухню, на ходу натягивая свитер. Буян проснулся, зевнул, громко лязгнул зубами и побрел через темные сени к двери.

– Побегай, дружище, – сказал Никита, выпуская собаку во двор. – Сегодня к скалам сходим… Лиза звала…
Он сидел за кухонным столом и прихлебывал горячий чай. Ему казалось, что проснулся он лишь наполовину, что недавний сон еще не развеялся, не растаял, и так будет до тех пор, пока уже не во сне, а наяву он не пройдет знакомой дорогой, которой сегодня бежала к пещере Лиза.